Alexandre Desplat - The Painted Veil

Я знаю как женщины сходят с ума - 
сначала трамвай остановит она, 
не думая даже о том, что больна, 
сядет одна у окна. 
Молча проедет три остановки, 
достанет из сумки томик Буковски, 
и вдруг громко вскрикнет, книга взметнётся 
птицею, рухнет, она улыбнётся, 
лбом прижимаясь к стеклу. 
На углу 
поворота рельсов трамвайных 
и реклам остановок 
довольно кавайных * 
тишина загустеет, 
стекло запотеет, 
и трамвай опустеет. 

Ближе к центру маршрута 
старушка войдёт, 
и больная споёт 
ей Финляндии гимн 
(тот, что Блок Александр переводил), 
но старушка не сразу поймёт, 
кто поёт, 
что поёт, 
где поёт. 
И начнёт разговор о погоде, 
о семье, о внучатах, и вроде 
всё, как будто, у нас хорошо, 
и пока разговор не зашёл далеко 
просто едем в трамвае и знаем - 
ещё странник Ницше всем нам говорил, 
что он женщин не очень-то сильно любил, 
(но Луизу Густавовну Лу как заблу...) 
и поэтому сам попросил 
за Декарта прощенья у лошади, 
да, ведь лошади очень хорошие, 
и почти что не сходят с ума, 
лошадь, в принципе, может сама 
всё понять, 
всё понять, 
всё понять. 
Проезжаем мимо Парламента здания, 
(а напротив рекламка довольно кавайная), 
далеко, 
далеко, 
далеко 
разговор пока не зашёл. 
А больная сняла босоножки, 
а больная ругается матом 
а больная читает Буковски, 
и ей очень приятно, 
что в обычном трамвае под номер три 
ей открылся весь мир, 
и она уплыла в океан в чём была - 
ла-ла-ла, 
ла-ла-ла, 
ла-ла-ла. 
Лишь оставила птицу Буковски, 
когда вышла на остановке 
трамвайной, 
(с этой долбаной милой рекламкой кавайной) 
и по лужам пошла босиком под дождём 
через мост, 
через мост, 
через мост. 
Здесь вопрос - 
а больна ли она, 
если сделала выбор сама, 
и с трамвая сошла и с ума? 

Ничего я о людях не знаю, 
потому доверяю 
каждый день жизнь трамваю. 

* - кавайный - симпатичный (яп.)